Когда мы служим великим, они становятся нашей судьбой
Выложу просто, чтоб было, хотя все малость путано и , наверное, не всем будет понятно.
О разночтениях «Постоянного пациента»
Х.У.Белл
Baker Street Journal выпуск №3 июль 1946 года.
В трех дошедших до нас текстах этой истории есть важные различия, которые, поскольку они непосредственно влияют на датировку, заслуживают некоторого подробного рассмотрения. Тексты эти из следующих источников:
(1) "Стрэнд Мэгазин" за август 1893 года;
(2) Сборник"Записки о Шерлоке Холмсе" (The Memoirs of Sherlock Holmes) (1894) ;
(3) "Шерлок Холмс... Полное собрание рассказов" (the Complete Short Stories) (1928).
Нас интересует та часть, которая во всех текстах непосредственно следует за первым абзацем. Эти три версии вновь полностью совпадают, начиная с абзаца, который начинается словами: "Сидеть в нашей маленькой гостиной было невмоготу...", Но между ним и началом есть заметные расхождения.
В (1) отрывок выглядит следующим образом:
"Стоял душный и дождливый октябрьский день. Шторы у нас были наполовину спущены, и Холмс, поджав ноги, лежал на диване, читая и перечитывая письмо, полученное с утренней почтой. Сам я за время службы в Индии привык переносить жару лучше, чем холод, и тридцать три градуса выше нуля не особенно меня тяготили. Но в утренних газетах не было ничего интересного. Сессия парламента закрылась. Все уехали за город, и я начал тосковать по полянам Нью-Фореста и по каменистому пляжу Саутси. Однако истощенный банковский счет заставил меня отложить отпуск, а что касается моего друга, то ни сельская местность, ни море никак не привлекали его. Ему нравилось затаиться среди пяти миллионов людей, перебирая их своими щупальцами и чутко ловя каждый слух или подозрение о неразгаданном преступлении. Любви к природе не нашлось места среди множества его достоинств, и он изменял себе лишь тогда, когда оставлял в покое городского злодея и начинал выслеживать его деревенского собрата.
Я не могу быть уверен в точной дате, поскольку некоторые из моих записок по этому делу были утеряны, но, должно быть, это был конец того первого года, в течение которого мы с Холмсом проживали вместе в комнатах на Бейкер-стрит. Стояла ненастная октябрьская погода, и мы оба весь день оставались дома. Я - потому что боялся с моим пошатнувшимся здоровьем столкнуться лицом к лицу с пронизывающим осенним ветром, в то время как мой друг был погружен в одно из тех загадочных химических исследований, которые полностью поглощали все его внимание. Однако, к вечеру его пробирка разбилась, что привело к преждевременному завершению его исследований, и Холмс , нахмурившись, вскочил со стула с возгласом нетерпения.
- Целый день работы пошел прахом, Уотсон, - сказал он, подходя к окну. - Ха! Появились звезды, и ветер стих. Что вы скажете насчет того, чтоб пройтись по Лондону?"
Отрывок (2) совершенно другой. Он слишком длинный, чтобы привести его здесь полностью; но мы покажем те особенности, которые непосредственно бросаются в глаза. Начало таково:
"Стоял душный и дождливый октябрьский день. Шторы у нас были наполовину спущены, и Холмс, поджав ноги, лежал на диване, читая и перечитывая письмо, полученное с утренней почтой. Сам я за время службы в Индии привык переносить жару лучше, чем холод, и тридцать три градуса выше нуля не особенно меня тяготили. Но в утренних газетах не было ничего интересного. Сессия парламента закрылась. Все уехали за город, и я начал тосковать по полянам Нью-Фореста и по каменистому пляжу Саутси. ".
Оставшаяся часть занимает почти три полных страницы, прерываемая одной небольшой сценой. Она состоит, с очень немногими незначительными словесными изменениями, из знаменитого отрывка, в котором Холмс прослеживает ход мыслей Уотсона от генерала Гордона к Генри Уорду Бичеру и гражданской войне в Америке, отрывка, который первоначально появился в «Картонной коробке». В нашей истории это заканчивается следующим образом:
“ –Все это было очень поверхностно, мой дорогой Уотсон, уверяю вас. Я не стал бы отвлекать этим вашего внимания, не вырази вы на днях некоторого недоверия. Но вечер принес с собой легкий ветерок. Что вы скажете о прогулке по Лондону?“
Перейдя к (3), мы находим еще один вариант:
«Был душный пасмурный октябрьский день.
- Нездоровая погода, Уотсон, - сказал мой друг. - Но вечер принес с собой легкий ветерок. Что вы скажете о прогулке по Лондону?”
Эти изменения, несомненно, связаны с переменчивой судьбой «Картонной коробки». Эта история впервые появилась в "Стрэнде" за январь 1893 года и стала второй в новой серии из двенадцати приключений, которые после публикации в журнале были собраны в том «Записок» (1894). «Картонная коробка», однако, была вообще исключена из этого тома, который, вследствие этого, содержит всего одиннадцать рассказов.
В этом рассказе, однако, был длинный отрывок, настолько ярко иллюстрирующий экстраординарные способности Холмса к дедукции и умозаключениям, что доктор Уотсон, несомненно, почувствовал, что не может обойтись без него. Поэтому после переиздания «Записок» он вставил его целиком в "Постоянного пациента", добавив только самые необходимые словесные пояснения,.
Точку зрения Уотсона легко понять. Когда «Записки» вышли в свет, Холмс, как он полагал, был мертв, а его собственная деятельность в качестве летописца прекратилась. После публикации «Последнего дела Холмса» мысль о каком-либо использовании славы его покойного друга была бы ему отвратительна. Рассказов о Шерлоке Холмсе больше не будет; но отрывок, который мы рассматривали, проливает слишком яркий свет на гениальность Холмса, чтобы позволить ему остаться тихо дремлющим в подшивках журналов.
Но, передавая, таким образом, отрывок из «Картонной коробки» «Постоянному пациенту», Уотсон, несомненно, проявил небрежность. Сохранено несколько фраз, которые ни в малейшей степени не соответствуют их новому контексту. Когда нам говорят, что "наши жалюзи были наполовину задернуты", это, естественно, означает "ослепительно жаркий день в августе", тогда как в "душный дождливый день в октябре" они пропускают слишком много дневного света. Про Холмса написано, что он "читает и перечитывает письмо, которое он получил с утренней почтой", хотя о самом письме больше ничего не говорится. Но в «Картонной коробке» это же письмо объясняет проблему. Тот факт, что "сессия парламента закрылась", мог вызывать некоторый умеренный интерес в начале августа; но не имел никакого значения в конце октября.
Пожалуй, наименее подходящим для этого времени года чувством является тоска Уотсона по "полянам Нью-Фореста и каменистому пляжу Саутси". Это вполне естественно в середине лета, но совершенно неуместно сырым осенним вечером.
С возвращением Холмса и, как следствием этого, возобновлением публикаций биографических трудов Уотсона ситуация изменилась. В 1917 году он опубликовал сборник под названием "Его прощальный поклон", и в него был полностью включен рассказ «Картонная коробка» с обсуждаемым отрывком; таким образом, у нас имеется некоторая аномалия двух рассказов с одним общим эпизодом.
В Англии это, в конце концов, было исправлено при публикации однотомника рассказов. Длинный отрывок, добавленный в « Постоянного пациента», теперь был удален, и его место занимает короткий абзац, процитированный выше.
Этот новый абзац можно с успехом сравнить с оригиналом. Уотсон там предварительно отнес это дело к ‘первому году’ своего сотрудничества с Холмсом (1881), осторожно объясняя, однако, что некоторые из его памятных записей были утеряны, и что поэтому он "не может быть уверен в точной дате’. Недостающие записи, должно быть, в конце концов, были найдены, поскольку в третьей версии он молча опускает эту датировку, которая явно неточна, и вносит интересные изменения в свое описание погодных условий во время этого расследования.
О разночтениях «Постоянного пациента»
Х.У.Белл
Baker Street Journal выпуск №3 июль 1946 года.
В трех дошедших до нас текстах этой истории есть важные различия, которые, поскольку они непосредственно влияют на датировку, заслуживают некоторого подробного рассмотрения. Тексты эти из следующих источников:
(1) "Стрэнд Мэгазин" за август 1893 года;
(2) Сборник"Записки о Шерлоке Холмсе" (The Memoirs of Sherlock Holmes) (1894) ;
(3) "Шерлок Холмс... Полное собрание рассказов" (the Complete Short Stories) (1928).
Нас интересует та часть, которая во всех текстах непосредственно следует за первым абзацем. Эти три версии вновь полностью совпадают, начиная с абзаца, который начинается словами: "Сидеть в нашей маленькой гостиной было невмоготу...", Но между ним и началом есть заметные расхождения.
В (1) отрывок выглядит следующим образом:
"Стоял душный и дождливый октябрьский день. Шторы у нас были наполовину спущены, и Холмс, поджав ноги, лежал на диване, читая и перечитывая письмо, полученное с утренней почтой. Сам я за время службы в Индии привык переносить жару лучше, чем холод, и тридцать три градуса выше нуля не особенно меня тяготили. Но в утренних газетах не было ничего интересного. Сессия парламента закрылась. Все уехали за город, и я начал тосковать по полянам Нью-Фореста и по каменистому пляжу Саутси. Однако истощенный банковский счет заставил меня отложить отпуск, а что касается моего друга, то ни сельская местность, ни море никак не привлекали его. Ему нравилось затаиться среди пяти миллионов людей, перебирая их своими щупальцами и чутко ловя каждый слух или подозрение о неразгаданном преступлении. Любви к природе не нашлось места среди множества его достоинств, и он изменял себе лишь тогда, когда оставлял в покое городского злодея и начинал выслеживать его деревенского собрата.
Я не могу быть уверен в точной дате, поскольку некоторые из моих записок по этому делу были утеряны, но, должно быть, это был конец того первого года, в течение которого мы с Холмсом проживали вместе в комнатах на Бейкер-стрит. Стояла ненастная октябрьская погода, и мы оба весь день оставались дома. Я - потому что боялся с моим пошатнувшимся здоровьем столкнуться лицом к лицу с пронизывающим осенним ветром, в то время как мой друг был погружен в одно из тех загадочных химических исследований, которые полностью поглощали все его внимание. Однако, к вечеру его пробирка разбилась, что привело к преждевременному завершению его исследований, и Холмс , нахмурившись, вскочил со стула с возгласом нетерпения.
- Целый день работы пошел прахом, Уотсон, - сказал он, подходя к окну. - Ха! Появились звезды, и ветер стих. Что вы скажете насчет того, чтоб пройтись по Лондону?"
Отрывок (2) совершенно другой. Он слишком длинный, чтобы привести его здесь полностью; но мы покажем те особенности, которые непосредственно бросаются в глаза. Начало таково:
"Стоял душный и дождливый октябрьский день. Шторы у нас были наполовину спущены, и Холмс, поджав ноги, лежал на диване, читая и перечитывая письмо, полученное с утренней почтой. Сам я за время службы в Индии привык переносить жару лучше, чем холод, и тридцать три градуса выше нуля не особенно меня тяготили. Но в утренних газетах не было ничего интересного. Сессия парламента закрылась. Все уехали за город, и я начал тосковать по полянам Нью-Фореста и по каменистому пляжу Саутси. ".
Оставшаяся часть занимает почти три полных страницы, прерываемая одной небольшой сценой. Она состоит, с очень немногими незначительными словесными изменениями, из знаменитого отрывка, в котором Холмс прослеживает ход мыслей Уотсона от генерала Гордона к Генри Уорду Бичеру и гражданской войне в Америке, отрывка, который первоначально появился в «Картонной коробке». В нашей истории это заканчивается следующим образом:
“ –Все это было очень поверхностно, мой дорогой Уотсон, уверяю вас. Я не стал бы отвлекать этим вашего внимания, не вырази вы на днях некоторого недоверия. Но вечер принес с собой легкий ветерок. Что вы скажете о прогулке по Лондону?“
Перейдя к (3), мы находим еще один вариант:
«Был душный пасмурный октябрьский день.
- Нездоровая погода, Уотсон, - сказал мой друг. - Но вечер принес с собой легкий ветерок. Что вы скажете о прогулке по Лондону?”
Эти изменения, несомненно, связаны с переменчивой судьбой «Картонной коробки». Эта история впервые появилась в "Стрэнде" за январь 1893 года и стала второй в новой серии из двенадцати приключений, которые после публикации в журнале были собраны в том «Записок» (1894). «Картонная коробка», однако, была вообще исключена из этого тома, который, вследствие этого, содержит всего одиннадцать рассказов.
В этом рассказе, однако, был длинный отрывок, настолько ярко иллюстрирующий экстраординарные способности Холмса к дедукции и умозаключениям, что доктор Уотсон, несомненно, почувствовал, что не может обойтись без него. Поэтому после переиздания «Записок» он вставил его целиком в "Постоянного пациента", добавив только самые необходимые словесные пояснения,.
Точку зрения Уотсона легко понять. Когда «Записки» вышли в свет, Холмс, как он полагал, был мертв, а его собственная деятельность в качестве летописца прекратилась. После публикации «Последнего дела Холмса» мысль о каком-либо использовании славы его покойного друга была бы ему отвратительна. Рассказов о Шерлоке Холмсе больше не будет; но отрывок, который мы рассматривали, проливает слишком яркий свет на гениальность Холмса, чтобы позволить ему остаться тихо дремлющим в подшивках журналов.
Но, передавая, таким образом, отрывок из «Картонной коробки» «Постоянному пациенту», Уотсон, несомненно, проявил небрежность. Сохранено несколько фраз, которые ни в малейшей степени не соответствуют их новому контексту. Когда нам говорят, что "наши жалюзи были наполовину задернуты", это, естественно, означает "ослепительно жаркий день в августе", тогда как в "душный дождливый день в октябре" они пропускают слишком много дневного света. Про Холмса написано, что он "читает и перечитывает письмо, которое он получил с утренней почтой", хотя о самом письме больше ничего не говорится. Но в «Картонной коробке» это же письмо объясняет проблему. Тот факт, что "сессия парламента закрылась", мог вызывать некоторый умеренный интерес в начале августа; но не имел никакого значения в конце октября.
Пожалуй, наименее подходящим для этого времени года чувством является тоска Уотсона по "полянам Нью-Фореста и каменистому пляжу Саутси". Это вполне естественно в середине лета, но совершенно неуместно сырым осенним вечером.
С возвращением Холмса и, как следствием этого, возобновлением публикаций биографических трудов Уотсона ситуация изменилась. В 1917 году он опубликовал сборник под названием "Его прощальный поклон", и в него был полностью включен рассказ «Картонная коробка» с обсуждаемым отрывком; таким образом, у нас имеется некоторая аномалия двух рассказов с одним общим эпизодом.
В Англии это, в конце концов, было исправлено при публикации однотомника рассказов. Длинный отрывок, добавленный в « Постоянного пациента», теперь был удален, и его место занимает короткий абзац, процитированный выше.
Этот новый абзац можно с успехом сравнить с оригиналом. Уотсон там предварительно отнес это дело к ‘первому году’ своего сотрудничества с Холмсом (1881), осторожно объясняя, однако, что некоторые из его памятных записей были утеряны, и что поэтому он "не может быть уверен в точной дате’. Недостающие записи, должно быть, в конце концов, были найдены, поскольку в третьей версии он молча опускает эту датировку, которая явно неточна, и вносит интересные изменения в свое описание погодных условий во время этого расследования.