Сижу- перевожу "Университет". Идет со скрипом, потому что вообще как-то очень скверно на душе... по множеству причин. Но бог с ним.

Искала в сети точный перевод одного географического названия и вдруг натолкнулась там на цитату: Холмс что-то говорит Уотсону про "Славу Шотландии". Ни про какую "Славу Шотландии" я до сих пор не слышала и полезла смотреть, что там такое.

Улыбнуло. Потому что Слава Шотландии - это же Глория Скотт!))) Оказалось, это один из первых переводов, и многое там было довольно забавным. Начиная с названия, которое звучит не иначе, как "Роковая тайна" И интересно, что возле названия значится что-вроде конкретной хронологической пометки "Роковая тайна" (The Adventure of the Gloria Scott), 1875, Лангмер, графство Норфолк (Langmere, Norfolk)

Вот так вот начинается этот рассказ:

"– У меня здесь есть несколько бумаг, Ватсон, – сказал мой друг Шерлок Холмс, сидя со мной однажды зимним вечером у камина, – которые заслуживают того, чтобы вы взглянули на них. Здесь вот у меня документы по чрезвычайно интересному делу о "Славе Шотландии", а вот это – послание к мировому судье старику Тревору, прочтя которое он умер от ужаса."


Сдается мне, что переводчик был фантазером почище Баринг Гоулда) Вот что говорит Холмс дальше:

"Вы знаете, Ватсон, что я вообще малообщителен. Также и тогда я более любил сидеть дома один со своими мыслями, нежели ходить в гости к товарищам. Фехтование и бокс еще сближали меня с ними, но во всем остальном я совершенно отличался от них, и между нами было очень мало точек соприкосновения. Тревор был единственный из них, которого я знал, да и то благодаря только тому обстоятельству, что в одно прекрасное утро, когда я шел в часовню, его терьер укусил меня за ногу. Я согласен, что этот способ знакомства мало приятен, но зато действен....Он был сильный, здоровый парень, веселого характера и очень общительный, представляя этим полную противоположность мне. Но было у нас и нечто общее. Более всего нас сблизило то, что он точно так же, как и я, не имел друзей. Однажды во время вакаций он пригласил меня погостить к своему отцу, который жил около Донниторпа, в Норфолке, и я с удовольствием принял это приглашение, рассчитывая пробыть там месяц."

А потом Холмс говорит, что покинув Треворов он "семь недель просидел дома(!), занимаясь органической химией". И далее ни про какой север ни слова!